— Трудно было позвонить и сказать, чтобы я туда не тащилась? Шутка ли — управляться с таким выводком.

Джеки смотрела на сестру как на сумасшедшую.

— Ты, наверно, не с той ноги встала? Или Дэнни снова куда-то запропал? И вообще, где малыш Мартин? — спросила Джеки, осматривая стайку детишек.

— Как это — «где Мартин»? Сама же забрала его! Думаешь, почему я такая злая? Мне пришлось туда тащиться со всем выводком…

— Ты о чем? — перебила ее Джеки. — Никого я не забирала. Я думала, Мартин с тобой. За что я тебе плачу? Вот и присматривай за моими детьми, пока я на работе.

Луиза побледнела:

— Не заводи меня, Джеки. Я прямиком из детсада. Эта старая ведьма сказала, что ты его забрала.

Они смотрели друг на друга, позабыв о всякой враждебности.

— Скажи, что ты забрала его, Джеки. Не шути так, это не смешно. — В голосе Луизы послышались тревожные нотки. — Горазда же ты пугать, Джеки.

Она попыталась улыбнуться. Глаза Джеки наполнились ужасом.

— Луиза, дорогая, я никого не забирала, — со страхом в голосе произнесла она.

Дети, видя испуг взрослых, начали хныкать. Луиза схватила сестру за плечи и усадила ее в кресло.

— Я позвоню в детсад. Наверное, вышла какая-то ошибка. Успокойся, я сейчас все выясню, хорошо?

У Джеки перехватило дыхание. Она с трудом держала себя в руках. В животе у нее появилась тупая боль, которая быстро расползалась по всему телу. Материнский инстинкт подсказывал ей: случилось страшное, ее мальчик попал в беду. Это была не просто мимолетная догадка, это было предчувствие, которое усиливалось с каждой минутой. Ее Мартин там, где ему очень плохо, и она ему нужна.

Все эти мысли за долю секунды пронеслись в голове Джеки. Она тихо плакала, по ее лицу текли слезы — слезы ужаса и боли. Луиза положила трубку.

— Она утверждает, будто ты его забрала, Джеки. Мы должны позвонить в полицию.

Джеки зарыдала. Окружившие их дети начали всхлипывать, видя, что мама и тетя плачут.

— Ты читала последние газеты, Лу? Про похищения детей? Кто-то похитил моего мальчика, моего Мартина.

Джеки закрыла лицо руками и начала раскачиваться взад и вперед. Ее страх передался всем.

Луиза позвонила в полицию. Под аккомпанемент хныканья и рева младших детей она рассказала о случившемся. Она не плакала, но стоило ей положить трубку, и из глаз у нее снова покатились слезы.

Джонатан Маркус ехал медленно. Денек стоял чудесный, впереди — приятная поездка. Он подпевал песне, звучавшей по радио.

Джонатан был влюблен. Наконец-то — в двадцать семь лет — он встретил мужчину своей мечты! Настоящего мачо, с волосатой грудью, низким голосом и густыми темными волосами с химзавивкой. У него даже имя было замечательное — Джон. Их так и называли — два Джона! Они встречались недолго, всего две недели, но сколько у них оказалось общего! Им нравились одни и те же фильмы, одна и та же музыка, даже одна и та же еда. Джонатан ждал этой встречи всю жизнь.

Казалось, солнце светит ярче, мир стал светлее. Джонатан не переставал улыбаться. Он включил радио погромче и наслаждался музыкой. Встречному грузовику он поморгал фарами и помахал рукой. Если бы только другие водители знали! Для него не являлось секретом, что за спиной его называют Джонни Педик, однако плевать он хотел на догадки коллег. Никто и никогда не спрашивал его напрямую о его сексуальных предпочтениях. Высокого роста, хорошо сложенный, Джонатан мог врезать любому, если понадобится. Таких, как он, в газетах называли «новыми Геями». Он совершенно не походил на слюнтяя, поэтому люди относились к нему с осторожностью. Но он показал себя хорошим работником и хорошим парнем с чувством юмора. Ему недавно даже предложили новую работу в другой компании, а это означало не что иное, как повышение по службе. Раньше Джонатан согласился бы, но только не сейчас.

Он покачал головой. Не нужны ему лишние хлопоты. Какие чудесные дни он провел! В пятницу вечером они ходили на вечеринку, в субботу вместе обедали, а в воскресенье — он не мог в это поверить! — они обедали с родителями Джона. Те знали об отношениях между мужчинами, понимали их и относились к ним с Джоном как к обычной паре.

Такого с Джонатоном еще не случалось. Никогда.

Он понимал, что должен рассказать своей семье о том, как круто изменилась его жизнь. Его старшая сестра Элейн обо всем догадывалась. Она была очень тактичной: никогда не говорила с ним о его ориентации, но дала понять, что относится к ней нормально.

Он знал: Элейн будет любить его таким, каков он есть, но вот отец и мать… Это совсем другая история.

По мнению его отца, геев нужно лечить. С чего он взял, будто они больны? А его мать! Что думал отец, то думала и она. Если она еще хоть раз его спросит, когда же он найдет себе хорошую девушку, он закричит. Он уже нашел свою вторую половину. Когда он увидел, с каким пониманием родители Джона относятся к сыну, то осознал, в какой лжи живет и насколько трудно ему будет жить в ней дальше.

Только сегодня утром мать снова приставала к нему с этой Лоррейн Фелтони. Джонатан, видите ли, ей нравится. Да если бы он и был натуралом, он даже не посмотрел бы в ее сторону. Огромная толстая корова с большущим ртом, которая только и знает, что повторять свое неизменное «феноменально» с кошмарным прононсом. Джонатан понимал: мать хочет как лучше, но ничем не мог ей помочь.

Он барабанил пальцами по рулю. Ему всегда нравилось ездить в Кельн. Сколько же раз он ездил в этот город? Туда обычно возил тару для транспортной компании, а обратно колбасы. Хорошая поездка. Паромом из Фолкстоуна через Кале в Кельн и обратно домой. Только теперь он вернется не просто домой, а к Джону!

Подъезжая к доку, он сбросил газ. Это был сложный участок пути. Если ехать по подъездной дороге на большой скорости, то можно нажить себе кучу неприятностей. Джонатан улыбнулся, представив себе, как он летит в море. Особенно в его новых джинсах!

Он выключил радио и опустил стекло. Ему нравился соленый запах моря. Он вновь порадовался тому, что ездит сейчас, в такую погоду, на маленьком грузовичке с брезентовым верхом, а не на этих железных монстрах. Правда, когда поднимался ветер, верх доставлял кое-какие проблемы.

Джонатан увидел в кабине одного из грузовиков рядом с водителем молодого парня и понимающе покачал головой. Дальние поездки — настоящий рай для любителей развлечься на стороне. Джонатан знал: этот водитель женат, а в кабине с ним мальчик, торгующий своим телом, мальчик-проститутка. Раньше Джонатан частенько пользовался их услугами. Ну и гадкие же педики среди них попадались. Но сейчас у него есть Джон, и шлюхи ему совершенно не нужны.

Джонатан зевнул и потер глаза. Подкралась усталость, ведь выехал он рано утром. Но если в дороге ничего не случится, он уже через семь часов доберется до Кельна. А если его загрузят точно по расписанию, то уже к девяти часам завтрашнего вечера он будет дома, в постели со своим новым мужчиной.

Он начал медленно подъезжать к терминалу парома, высматривая знакомые лица. Ему хотелось бы узнать, какую нелегалку перевозили грузовики, стоявшие рядом. На днях ему предлагали деньги за перевозку кассет с крутым порно, но он отказался. Деньги были не такие, чтобы из-за них рисковать своей шкурой. Он знал нескольких водителей, которым удалось кое-что провезти без всякого обыска. Зато водителя, с которым он работал много лет, дедушку троих внуков, поймали на перевозке наркотиков. Коллега загремел на двенадцать лет, и Джонатан считал, что такой срок нельзя компенсировать никакими деньгами. Джонатан еще раз проверил паспорт и документы на груз — все в порядке. Он не догадывался, что можно везти запрещенный груз и не знать об этом, а между тем в кузове у него на куче соломы, измученный усталостью, голодом и жаждой, спал маленький Мартин Палмер.

До аэропорта Кельна предстояло еще ехать и ехать, и, снова включив радио, Джонатан вместе с «Шпандау Бэллей» затянул песню «Истина». Самую свою любимую песню.